ЖИЗНЬ-НА-ЦЕПИ

В доме тепло, комары не грызут.
В доме тепло, тихо и сухо в грозу.
Я буду здесь, пока не окончится суд,
Нюхая розы через стекло…

Здравствуй, мой друг! — Ты входишь в дом без ключа.
Здравствуй, мой друг, ты не даёшь мне скучать.
Ливень стучит — он хочет нас застучать,
Но им не войти в наш магический круг.

Нечем дышать — кислород перекрыт.
Нечем дышать, мы вдыхаем пары,
И если, входя, дверь могла ты открыть,
То выхода нет — не торопись убежать…

Милая, спи — чайник сейчас закипит.
Милая, спи, я туда брошу карбид —
Пусть вспыхнет огонь в память о тех, кто убит,
Кто свято верил в возможность жить на цепи…

Жизнь на цепи — вместо окон глазки.
Жизнь на цепи — звенья впились в виски.
Наш эликсир — ёмкость цвета тоски —
Разве тебе неприятен этот тупик?

В будке тепло, комары не грызут.
В будке тепло, и я возьму новый сосуд,
И мы будем здесь, пока нас не унесут
К розам, которые пахнут через стекло…
				

МЁРТВЫЙ СЕЗОН

Продавщица Кайфа лечит мою лень,
Взвешивает дозу на текущий день —
И пускай в нагрузку битое стекло,
Дайте мне ещё полкило!

Я не помню чисел, я не знаю дней.
Мёртвые сезоны между двух огней.
У меня от хрипа челюсти свело —
Дайте мне ещё полкило!

    Я, как старые джинсы, истёрт до дыр,
    Мой разум потерял ориентир,
    Но, лишь включаются органы слуха,
    Я превращаюсь в огромное ухо
    И слушаю скрип механизма Луны,
    Слушаю чьи-то цветные сны…

Продавщица Кайфа смотрит на часы,
Закрывает в сейфы хрупкий дефицит,
Исчезает в дымке мой забытый сон,
И снова мёртвый сезон…
				

КЛЮЧИ ОТ РАЯ

Прости, я невесел сегодня опять.
Прости, я пою те же грустные старые песни —
Я мог бы очередной анекдот рассказать,
Но вечер не станет от этого интересней…
Мы курим, как лошади — некогда сделать вдох,
Мы говорим о житейских проблемах дурацких,
Но истина скрылась в вине, она творит чёрт-те что,
А любовь — это нечто из области братьев Стругацких…

Да, мы остались большими детьми,
Которым на улице много приятней, чем дома,
Которые вечно бегут в свой придуманный мир —
Бегут и падают в битве с Великим Обломом…
И из старых колонок под нервный соседский стук
Явится Тот, Кто Даст Нам Ключи От Рая —
Мы будем вертеть их в руках, пока не кончится звук,
Не зная, где двери — те, что они отпирают…

И мы возвращаемся в этот пыльный музей,
Где хранятся потёртые деньги, портфели и каски.
Нам, зажатым в тиски семьи и друзей,
Боже, так хочется верить в сказки!..
Скоро весна, и мы ждём, как не ждёт никто,
Хоть и не знаем, что эта стерва сделает с нами —
Но в мире иллюзий добавится много цветов —
Я позвоню тебе завтра — поделимся снами…
1987
				

КОРАЛЛОВЫЙ РИФ

Я на старой плёнке снимаю
Новый видеоклип:
Полюсы вместе сошлись от скуки
Где-то в центре Земли.
Я буду рассказывать что попало,
Пока не сотрётся гриф,
Только прошу: не влазь ногами
На мой коралловый риф!

Мой моллюск приоткроет створки,
Пока мы здесь взаперти.
Звуки останутся в этих стенах —
Живыми им не уйти.
Хочется жизни? — Ну что ж, поставим
Что-нибудь recorded live,
Только прошу: не влазь ногами
На мой коралловый риф!

Вчера материк, сегодня остров —
Ты уже не узнаёшь.
Трудно освоиться — новый климат,
А ты всё привычного ждёшь…
Можешь дыру протереть в виске,
Пальцем там покрутив —
Ну, я же просил: не влазь ногами
На мой коралловый риф…
1988
				

ПЕСНЯ ВЫХОДНОГО ДНЯ

Песни рождаются просто так,
В сфере созданья выходного дня —
Для утешения своры собак,
Что грызутся внутри тебя и меня, —
Просто чтобы чем-то занять
Это время от звонка до звонка,
Просто чтобы как-то унять
Злую тварь, имя которой — Тоска…

Часов от и до мёртвая вода,
Те же пары скучающих глаз…
А если всё это навсегда?
Представь: а вдруг это в последний раз?!
Но только у времени верен ход,
В твоём же движении всё вверх дном:
Понедельник — тяжёлый отход,
Вторник — вновь мечта о выходном…

Так для кого, во имя чего
Беседы и песни за круглым столом,
И чем закончится цепь шагов? —
А, об этом потом… А что потом?
Если есть куда бежать — беги,
А если некуда — проспись и пой,
И тогда не друзья, так враги
В конце концов покончат с тобой!..
1986
				

ВЕРНЫЕ ДРУЗЬЯ

О, как мы дружили с ним счастливо —
Разговор один, один мотив.
Но когда я разливаю пиво,
То бокал блестит, как объектив,
И нынче мне бы как-то не хотелось
Собираться за одним столом,
Сколько б ты ни выпил, что б ни делал —
Всё равно нарвёшься на облом…

А вот ещё товарищ мой по скуке —
За прекрасным он идёт ко мне,
И когда его получит в руки,
Продаёт по выгодной цене…
И девочки помогут непременно
Побыстрей отправиться ко дну,
И при этом взглядами рентгена
Меряют длину и толщину…

    Боже мой, кому же верить?
    Боже мой, как же жить, любя? —
    Скажи мне, Боже…
	
Остаётся верить только плёнкам,
Но они стареют, как и я.
Режет крик пилой по перепонкам:
Где ж вы, мои верные друзья?!
Люди, люди, люди, люди, люди, —
Запереть бы перед вами дом
И твердить себе: «Ты счастлив, дурень!» —
Вот только что-то верится с трудом…

    Боже мой, кому же верить?
    Боже мой, как же жить, любя?
    Скажи мне, Боже…
1987
				

ПАСХА

Пасха!
Целуйтесь, сволочи! —
Это так просто, это дань традиции,
Доли секунды братской любви
(как бы чем-нибудь не заразиться…).
— Воскрес, говоришь? Да, воистину!
Да дело Божье — воскрес, и Бог с ним!
Айда ко мне — у меня цветной,
А нынче чемпионат по боксу,
А до этого видный Товарищ
Вынет из прошлого кучу дерьма —
Время такое: добро и жалость
Отнюдь не признак ума…

Эх, как мы лихо! Без зазренья совести,
Забыв, как давеча морды квасили,
Пасочек вкусненьких понаделали,
Яйца себе во-от такие накрасили,
Горячие точки (благо, сами не жарились)
Объявили борьбою за справедливость,
А добро разодели в такие одежды —
Ему, оборванцу, ей-богу, не снилось!
И любим любить своих ближних,
Как любит самку гиббон —
Эй, Всевышний! Придумай выше! —
Молчит… Видать, не силён!..

Ладно уж, праздник так праздник —
Пойдем на пиво, и хватит об этом!
Жаль, уж тысяча лет крещению,
А креста на нас всё ещё нету…
И Он не воскреснет — да на фиг нужно
Вот так каждый год, чтобы сразу распяли:
Кто узнал бы — продал (не тридцать — дороже!)
А не узнали бы — просто послали б…
В углу старичок с улыбкой
Прячет пустой флакон —
Пойду, угощу его рыбкой —
Может быть, это Он…
1988
				

ТОСТ (ЗА ТЕХ, КОГО...)

Я Вам звоню, чего же боле?
Что мне скрывать — я тяжко болен:
Лёжа на дне, губы в вине —
Образ жизни тех, кого нет.

Я стал таким от грязи буден.
Да, я виноват, но неподсуден —
Буря в стране, люди в цене,
Но что стране до тех, кого нет?

    Гиря бессонницы, горький рассол,
    Хмурое утро побед
    И светлое завтра — восемь часов,
    Проданных за пару монет —
    Так наливай за тех, кого нет…

Пой, менестрель — мы будем слушать,
Руки сложив, развесив уши.
Вой при луне, кровь на струне —
Приговор тому, кого нет.

Делать дела — работа мавра.
Где же тот мавр, что верит в завтра?
Фига в окне, урна в стене —
А что ещё тому, кого нет?

    Гиря бессонницы, горький рассол,
    Хмурое утро побед
    И светлое завтра — восемь часов,
    Проданных за пару монет —
    Пей до дна за тех, кого нет!

Эй, трубачи, заткните трубы!
Автор речей, займите рубль!
Лёжа на дне, губы в вине —
Это так легко — быть тем, кого нет…
    Хорошо быть тем, кого нет…
    Пей до дна за тех, кого нет!
1986
				

ПОИСК АБСОЛЮТНОЙ СВОБОДЫ (ЭЛЕКТРИЧКА)

Саранча, ты пожри мою злобу —
Мои ноги не в силах ходить
И пинками искать по сугробам
Ариаднину тонкую нить.
Я на ней балансировал годы
Лишь затем, чтоб открыть высший смысл:
В мире нет Абсолютной Свободы,
Как и нет Абсолютной Тюрьмы.

Мне неведомо, что из них хуже,
И тогда я кидаюсь в запой,
Электричка уходит всё глубже,
Унося пассажира с собой…
Но похмелье в икоте и рвоте
Возвращает мой путаный след
К продолженью любимой работы —
В вечный поиск того, чего нет.

Если нет, то какого же чёрта
Мысли плавают в душной крейзе,
И на штурм абстинентного форта
Я бросаю последний резерв,
Чтобы в сладком предчувствии коды
Безмятежно затихнуть, как мышь,
Под крылом Абсолютной Свободы,
Среди стен Абсолютной Тюрьмы…
1987–1990
				

УСТАЛЫЙ ТАНКЕР

Весёлые картинки не лепятся на роже —
На внутреннем на рынке спокойствие дороже.
Тоска всего дешевле — она идёт в комплекте
И всё скулит напевы о падшем интеллекте.
Разбрызгать бы по стенам свой сапиенс унылый —
Но если так, то сценой становится могила.
Доставить наслажденье — задача культпросвета,
Имеет ли значенье, чем платят за билеты?

    А ты держись подальше от этого колодца —
    В теории паденья я превосходный лоцман.
    Используй положенье, укройся в мощном танке
    И раздолбай на щепки пивной усталый танкер!
	
Услышишь шум дыханья — добей его прикладом
И смейся от сознанья, что тонешь где-то рядом,
Что флаг чуть-чуть повыше и чуть поярче цветом
И не шарахнет в крышу ответная ракета. —
Долой эксперименты по сдерживанью злости!
К чертям магнитной ленты обглоданные кости!
Заряженная дуля текущего момента —
Исправит только пуля ошибку резидента!

    Держись на расстоянье, бессильного взрывая —
    Хоть место и не свято, но пусто не бывает!
    Набрав слюны побольше и плюнув на останки,
    Бери себе в наследство оставшиеся банки!

Держись подальше от этого колодца —
В синхронности паденья неважно, кто смеётся…
1989
				

ХВОСТ ТРУБОЮ

Притаившись за крышкой бака,
Я смотрю на район знакомый:
«Осторожно, злая собака!» —
На воротах каждого дома.
Я держусь подальше от этих ворот.
Моя родина — свалка у чёрного хода.
Клочья выдранной шерсти —
Что ещё может знать кот,
Окруженный армией собаководов?..

Мне приснился кусочек неба,
До которого ввек не добраться,
И, каким бы избитым не был,
От мысли о нём не могу отказаться
И сильнее камней очень часто бьёт
Обида, что не рождён крылатым.
Память о чувстве полёта —
Что ещё может знать кот,
Упавший с крыши и сломавший лапы?..

Не зови же меня с собою —
От «кис-кис» мне ещё больнее!
Так обманчив мой хвост трубою —
Я ловлю им ветер, но улететь не сумею…
Эти псы проснутся уже вот-вот,
И я зароюсь поглубже, чтоб тихо плакать.
Вечная мания бегства —
Что ещё может знать кот,
Не желающий быть цепной собакой?..

Притаившись за крышкой бака,
Я смотрю на район знакомый:
Осторожно, злая собака…
Злая собака…
1989
				

БЕССОННИЦА

Вечер — и снова обрыв струны,
Которой звенеть невмочь…
Ночью ночь будет видеть сны,
Я буду видеть ночь —
Вот так пустота глядит в пустоту,
Не понимая, зачем
В который раз штурмовать высоту,
Не занятую ничем,
И какая разница — быть иль не быть,
Дотянешь ли до утра,
Если сказку не в силах уже повторить,
Рассказанную вчера?
Сентиментален бокал пустой
Мыслями о вине…
Время стоит, но не терпит застой,
Отыгрываясь на мне.
Слава Богу, я не дождусь,
Чем же закончится бал —
Клоун устал играть старый блюз,
Дайте ему люминал!..
1987
				

ДЕНЬ ДВЕРЕЙ

Сегодня в моём храме день закрытых дверей:
Сегодня в моём храме не будет упавших ниц,
Сегодня в моём храме не будут снимать девиц —
Это день закрытых дверей…

Сегодня мои чертоги очистятся от химер,
Сегодня мои боги не принимают жертв,
Сегодня мои свечи не продаются, нет!
Сегодня моя вечность свободна от лжи газет —
Это день закрытых дверей…

Сегодня я буду счастлив, смывая слюну с икон.
Сегодня я непричастен к походу страны дураков.
Сегодня я сам себе сторож, сам отгоню свою смерть.
Завтра ещё не скоро — закройте, пожалуйста, дверь!
Это день закрытых дверей…
1988
				

I. ХОТ-ДЖАЗ

Этот день был похож на хот-джаз
С неистовой сменой безумных нот.
Душа отлетала несколько раз,
Но Ад был закрыт на переучёт
И лошадь ломилась на -надцатый круг,
Стуча по суставам барьерами дел,
И шла по конвейеру дружеских рук —
То нахлёстывавших, то державших в узде…

А потом был вечер — он играл мне свинг,
Он раскачивал мысли до тошноты…
Помню, что из коллекции вин
Самым крепким и сладким являлась ты,
Но была слишком марочным, чтобы пить,
И осталась на полке пылиться впредь —
Слава Богу, мы догадались купить
Кой-чего попроще на последнюю медь —

    И пустой карман трепетал, как флаг
    Над полем битвы хрустальных войск,
    И тому, кому так надоел его поиск,
    Оставалось сделать последний шаг…

Так здравствуй, ночь — ты так похожа на блюз —
Чёрный и мерзкий, как саксофонист.
Лифт отключили, но я не боюсь
Опускаться по лестнице вниз —
Ниже, ниже, в самый подвал,
К тёплым трубам прижаться котом
И мурлыкать ласковые слова,
Благо, здесь не услышит никто…

    В диссонансе со временем перемен,
    Не меняя взглядов, привычек, друзей,
    Удивляюсь тому, как много людей
    Верят в прочность придуманных ими стен,

Но от нового дня не спасут и они,
И рассвет снова будет пинать бока
И ласково выплеснет за воротник
Бутылку холодного молока…
Его тишина уже тихонько звенит
По тарелочкам адского «хот»,
И попробуй-ка времени объясни,
Почему ты с ним не желаешь
                        вперёд…
1989
				

II. КОДА

Ты мой Бог — ты же видишь, как мне надоел мой бег
По нотам импровизаций на тему дня,
И как, издеваясь, смеётся под солнцем снег,
Проявляя цепочки следов, что сковали меня.

Ты мой Палач — изруби же меня в куски,
Именем Неба сожги на святом огне!
Двери земли оказались слишком узки,
Чтобы вместить всё то, что копилось во мне…

Ты моя Смерть, и я вижу её лишь такой —
Лёгкой, воздушной, несущей хмельную лень.
Яд в бокале, что подан твоей рукой,
Станет бальзамом для ран, что нанёс мне день…

Ты это ты, твой портрет на моём окне —
Я не жалею о том, что не видно за ним…
Старые цепи укроет ещё один снег —
Он умрёт нетронутым печатью ступни…
БОЖЕ ТЕБЯ ХРАНИ!
1989
				

ОТЧЁТ О ПРОДЕЛАННОЙ РАБОТЕ

Сегодня ты выглядишь незащищённой.
Груз любви угрожает грыжей —
Я поднесу тебе кубок бетона,
Чтоб ты стала прочней и сумела выжить,
Запру в свои сейфы с глаз долой
Перья чайки, убитой на взлёте,
И ты упадёшь тяжёлой строкой
В отчёт о проделанной работе…

Крупнопанельные, крупноблочные —
Ещё не стены, уже не люди —
Мы испытаем друг друга на прочность
И, конечно, друг друга полюбим:
Ляжем рядышком, к грани грань —
Две плиты в неприступном доте —
Пусть дрогнет город, узрев с утра
Отчёт о проделанной работе!

Столкновение плит порождает искры —
От них возгорится огонь расплаты…
Моё покаяние будет быстрым,
Хоть Господь ещё не назначил даты;
Взять на себя все твои грехи,
Даже если ты будешь против,
Поставить точку и сдать в архив
Отчёт о проделанной работе…
1990
				

АУТОВЕТО

Творческий запой:
Слово и дело,
Сотворение мира Господом из поллитровки.
Образы толпой
Лезут в отверстия тела —
Возвращение чувств из командировки.
Мой Город Любви расстилается мягкой периной,
Машет руками, зовущими в сладкую бездну,
Только дымок мокрой харьковской «Примы» —
Тонкий намёк на то, что всё это исчезнет…

Свеча на столе —
Так много света…
Господи, пощади мои роговицы!
В мутном стекле —
Аутовето:
Мне не хочется знать, что мой кошмар повторится
И Город Любви изменит свои очертанья,
Руки вцепятся в горло мёртвою хваткой,
И из перин пружинами вылезут зданья,
Своих неразумных жильцов призывая к порядку…
1990
				

КРИК СОВЫ

Чёрные крылья коснулись лица
В полдень, назло всем сказкам на свете.
Это стало началом конца —
Ты шёл рядом, ты тоже заметил,
Как старая птица, чей скорбный лик
Ничего доброго не предвещает,
Песни любви превратила в крик —
Крик зверя, который уже не прощает:
    «Чтобы видеть, как я, налей свой глаз,
    Вспомни то, что считал красивым,
    И Доктор Хэммилл избавит нас
    От необходимости быть счастливым» …

А что есть счастье? Денег чулок?
Или женщин безмозглых мешки с подогревом? —
И не поможет электрошок,
Если узник устал биться в камере слева…
Одной ногой давно в могиле,
Всё не веришь, всё ждёшь перемены,
Но то, что ты принимал за светило —
Лишь дежурная лампочка третьей смены!..
    Летим со мной! — Нальём свой глаз,
    Вспомним то, что считали красивым,
    И Доктор Хэммилл избавит нас
    От необходимости быть счастливым…

Слабый телом, нищий душой,
Длинный язык, короткие руки,
Маленький винтик машины большой,
Штампующей тонны, метры и штуки,
Погубившей всё, чем любовался ты,
Чем жила так долго твоя натура…
А горстка друзей и кусочек мечты —
Хорошо, но лишь на время перекура —
    Так летим со мной — нальём свой глаз,
    Вспомним то, что считалось красивым,
    И Доктор Хэммилл избавит нас
    От необходимости БЫТЬ…
1987
				

АКВАРЕЛЬ

Жертва ассоциаций — хрупкая, как слюда…
Пластика ситуаций утеряна навсегда.
Я снова пишу икону, если не вижу цель.
Хочется полутона, и я беру акварель…

Чертёжную паутину сбрось с себя и смотри:
Вот скалы Роджера Дина растут у самой двери…
Возьми все цветы на склонах — а разве сейчас не апрель?
Хочешь быть вне закона? — Войди в мою акварель…

Спрячь ты свою анкету — «да» или «нет»!
Чистый лист без ответа — сам по себе ответ.
Пусть будет сейчас бездонной моя безнадёжная мель —
Рухни, запретная зона! Возьми меня, акварель…
1987
				

СМЕРТЬ ФОРТУНЫ

В пещере плиты потолка
Висят дамокловым мечом
На стропах порванной проводки…
Ты невредим ещё пока,
Но здесь фортуна ни при чём —
Её пугает запах водки,
Она не любит едкий дым,
Но эта струйка держит груз,
А хмель стирает чувство страха —
И ты останешься живым
Лишь потому, что знаешь вкус
Настойки собственного краха…

Стоишь нетвёрдо на ногах,
Своим паденьем увлечён
Сильней, чем кем-либо из женщин.
Плита сорвалась в двух шагах —
Фортуна снова ни при чём —
Ей повезло гораздо меньше…
Она мертва — зачем ты ждёшь
Ту, чья свеча погасит дождь,
Что не давал уснуть всю ночь? —
Ты не уснул, и слава Богу!
Ещё стаканчик — и в дорогу!..
1987
				

МИНУС ОДИН

У теней от природы неспособность к борьбе…
Из потёртой колоды снова сдал не себе…
Откровенность цветов иллюзорных картин,
Растворение в чувствах — и всё же один,
Даже минус один…

Как и прочие твари с глупой жаждой тепла,
Ты расплющен в гербарий под колёсами зла,
Твой портрет затерялся в сетях паутин,
Ты опутан, дальтоник, ты снова один —
То есть минус один…

Младший брат преисподней — наступленье утра…
Ты плюёшь на сегодня, ты рисуешь вчера,
Но краски высохли — нужно бежать в магазин,
А тебе уже больше, чем 21,
И таким не дают, ты снова один —
Это минус один…
1987
				

РЕЛАКСАЦИЯ

Я спокоен.
Я абсолютно спокоен.
Сестра, скажи им — пусть отпустят руки,
А ты, родная, отпусти мне грехи.
Я не чувствую боли, не хочу свободы —
Так зачем нам чужие санитарные лица,
Когда я читаю тебе с потолка стихи?
Мой приступ прошёл — ведь это борьба,
А никакая борьба не может быть вечной.
Тридцать первым маршрутом в небо —
Далеко, но зато с комфортом…
Мне сегодня светло —
Может быть, потому, что вокруг меня белые стены…
Что там в капельнице, сестричка?
Налей полтешок!
Ты же видишь —
Мне уже хорошо…

Твоё неверие вновь нажимает кнопку,
Но я так счастлив, что мы знакомы
И ты приютила меня к себе в уголок —
А здесь неизменно яркое небо
И в этом небе так светло быть люстрой,
Если не помнить, что это твой потолок
И что вчера были жёлтые скользкие нервы —
Пучок недоеденных кем-то спагетти…
Так если депрессия — это весело,
То релаксация — это просто светло —
Может быть, потому, что не помню, как было иначе…
Возьми меня на руки и полетаем
Над плоскостью коек!
Не бойся, ты видишь —
Я абсолютно спокоен…
Я спокоен…
1989
				

КАЛИТКА НА ВЕТРУ

Если найдёшь калитку в заборе моём —
Ворвись в неё ветром, свернись у ног и послушай:
Здесь не кричат, здесь Дом Скорби, но это приём
Выделить шёпот спичек из того, что их глушит.
Слушаешь или нет? — Думаешь о себе…
Лечишь сухими губами ожоги кофейных чашек.
Голос мой глух, как вой ветра в каминной трубе —
Холодом веет, и ты отодвигаешься дальше
И дальше…

Сколько же я наврал! Как беден язык у слов!
Знать словам не дано, что и где наболело.
А я всё молюсь на них, хоть знаю, что это ложь
И верить таким, как я — последнее дело…
Правда, глаза не врут, но разве это глаза?
Это куски стекла хотят, чтобы их разбили…
Калитка скрипит на ветру, а я продолжаю сам
Наш разговор…
А разве мы говорили?..
1987
				

ТЕВТОНСКИЙ ВАЛЬС

Я когда-то был здоров,
Я когда-то был сильней,
Я хотел десятком слов
Описать конвейер дней,
Но слов стало больше,
А дней стало меньше,
И я теряю след…

Меня вновь зовут друзья,
Чтоб послушать в сотый раз,
Как херово жить, любя,
А особенно у нас…
И я извлекаю забытые строчки,
Что смыты в унитаз.

Ты постелешь мне кровать,
Чтоб потом на всех парах
Танцевать тевтонский вальс —
Белый танец на костях.
Всё верно, родная —
Наша песенка спета,
Что нам теперь терять?..
1990
				

I. БЕЗ ПЯТИ

Флэтовый нытик на реверсе цента
Пальцем в перчатке согрет.
Меряй меня в оборотных процентах —
Стрелка покажет «red»
Верх безобразия многообразий —
График идеи фикс:
Если все данные в противофазе —
В минусе только Икс.
Старенький козлик не ждёт подачек —
Он ходит с запасом шкур.
Знаешь ли ты, что всё это значит
И к чему весь этот Сюрр?..

Цветок из петлицы падает в лужу
И начинает расти
Словно антенна. Волну заглушат,
Но на моих — без пяти…
Купишь программу — её изменят
Или изменят ей,
Траурной рамкой бумаги оклеят
Оконные рожи дней.
И бывший провидец понижен в ранге,
Он кормит железных кур,
Глядя на тех, что проходят в дамки —
Вот к чему весь этот Смурр…
				

II. НОЛЬ

Стрелки сомкнулись — и вот он, ноль:
Сверим часы и выбросим в урну…
Вынести тело, внести алкоголь! —
Кто сегодня дежурный?..

Нолик-ошейник наденет пёс,
Удавится им — и не жалко,
И будут нолики вместо колёс
У моего катафалка.

Ноль — это люк из кошмарного сна
В светлую даль невроза…
Хэммилл, вышли мне бочку вина…
Я дописал «Ла Россу».
1988
				

ХРОНИКА

Я смотрю на стакан, как бабка на икону,
Как мать на веник и совок,
Как жена на индийские фильмы,
Как дочь на игрушки —
Я спускаю курок:
Я делаю глоток и звоню друзьям
По идиотской привычке всё делить пополам,
И один отвечает: «Прости, но я занят делом…» —
Я улыбаюсь, я знаю — не будет толка;
Другой: «Понимаешь, я занят любовью…» —
Я улыбаюсь, я знаю: это ненадолго.
И вроде бы все так рады слышать мой голос,
Думая, что я способен что-то понять, —
А я лишь улыбаюсь: мне достоверно известно,
Что я — не больше, чем пустое место…
Но я помню:
Меня выпускали в этот мир, любя,
Мне сказали: «Живи, вот всё для тебя:
Вот очереди, чтобы в них стоять,
Вот выгода, чтобы её извлекать,
А вот любовь и ласка, чтоб всё это прикрыть…» —
Так кого же, чёрт возьми, я должен любить?!
Где ты, мой обещанный Рай?
Где ты, полная радости жизнь?
И на мой крик о помощи отзывается только один —
ХРОНИЧЕСКИЙ АЛКОГОЛИЗМ…
1986
				

«ТИХИЙ УГОЛОК»

В комнате много людей —
                  лица плывут по дымной реке.
В комнате много людей —
                  верная рюмка в неверной руке.
В комнате много людей —
                  много людей, но мало места.
В комнате много людей —
                  идёт борьба за владенье креслом…
В комнате много людей —
                  сколько людей, столько мнений.
В комнате много людей —
                  каждый в плену своих настроений.
В комнате много людей —
                  которых сковала вместе скука.
В комнате много людей —
                  которым тошно видеть друг друга…
    Я на балконе, я дверь прикрываю усталым плечом.
    Меня вызывают, меня разрывают — я обречён…
В комнате много людей —
                  никто не спешит уходить отсюда.
В комнате много людей —
                  все орут и крушат посуду.
В комнате много людей —
                  какая нелепая, дикая смесь!
В комнате много людей —
                  я не хочу оставаться здесь,
    Но я обречён…
    Я обречён…
1989
				

ШКОЛА НЕНАВИСТИ

Коль родился — давай, живи!
Смерть — роскошный предмет,
И теперь я ключи от школы Любви
Использую как кастет —
Охраняю стены, потерявшие смысл:
В них разместилась сейчас
(по заявкам масс)
Школа Ненависти,
Выпускной класс.

Вспоминая то, как хотел жить, любя,
Я трясусь, как ракитовый куст.
Я боюсь тебя, я боюсь себя,
Я не верю органам чувств.
И когда увижу тебя в слезах,
Просто впадаю в экстаз
(и бью ещё раз…) —
Школа Ненависти,
Выпускной класс…

Да, я люблю — люблю не помнить с утра,
Чья кровь у меня на руках,
Чью улыбку я зарезал вчера
Лезвием языка…
Берегись того, кто был услужливым псом —
Он сам себе скомандует «Фас!»
(я иду, атас!)
Школа Ненависти —
Это высший класс…
1987
				

ВСЕЛЕНСКИЙ ЛЮБОВНИК

Проснулся утром — так оно и есть:
Ты снова здесь, в квартире Кали-юги.
Любви ты хочешь — так сочти за честь
Объятья столь изысканной подруги —
Она имеет пластику змеи,
Её глаза — искрящиеся рюмки,
Она навьючит на тебя свои
Набитые хозяйственные сумки…

Когда они сломают твой хребет
На ежедневном бытовом родео,
Ты вспомнишь свой припрятанный билет
В трамвай, идущий от Адама к Еве.
Трамвай идёт, но он так далеко…
Звенит тебе: «Счастливо оставаться!»,
И ты, как вор, колдуешь над замком,
А он, естественно, не хочет поддаваться…

Нет, ты не мазохист, и эту боль
Вино не лечит, двигается крыша:
Ты вешаешь петлю на антресоль,
Чтоб стать хотя б немножечко повыше…
Не рано ль начат твой обратный путь? —
Ты перебрал ещё не все отмычки.
А может быть, и стоит отдохнуть
От вредной и бессмысленной привычки?..
1990
				

КАФЕЛЬ

Словно Христос, пешком по воде,
С риском каждого шага…
Рядом со мной спасательный бот
Без парусов и без флага —
    Это моё кафелем выложенное нутро
    Рядом со мной катится, чтобы успеть на метро,
    И на зеркальном шоссе остаётся разметка…

Время бежит там, под водой,
Мутным быстрым потоком.
Шаг не туда — и с головой…
О, как это жестоко!
    Только моё кафелем выложенное нутро
    Рядом со мной катится, чтобы успеть на метро,
    И на зеркальном шоссе остаётся разметка…

Мама, прости — я пред тобой
В вечном долгу погруженья,
Только представь, как трудно нырять
Из моего положенья,
    Если моё кафелем выложенное нутро
    Рядом со мной катится, чтобы успеть на метро,
    И на зеркальном шоссе остаётся разметка…

Так словно Христос, пешком по воде,
Но без нимба и веры,
Без ничего, кроме следов,
Сзади написанных серым —
    Это моё кафелем выложенное нутро
    Мимо меня катится, чтобы успеть на метро,
    И на шоссе в никуда остаётся разметка,
    Но это не линия фронта — только разведка…
1987
				

НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА

Здесь газ вырывается синий,
Пылая от дерзости,
Здесь жарятся на маргарине
Какие-то мерзости.
Мужчина по кухне летает,
Махая предметами,
И все его горести тают
И станут лангетами —
    МУЖЧИНА НА КУХНЕ ПРЕКРАСЕН!

Кастрюли, тарелки и блюдца
Сияют от радости,
И вот уж к столу подаются
Какие-то гадости.
Они издают ароматы
Осенней Смоленщины
И сходят с ума без возврата
Голодные женщины —
    МУЖЧИНА НА КУХНЕ ПРЕКРАСЕН!

Любимая входит несмело —
Огромные челюсти…
Она принесла из «отдела»
Какие-то прелести —
Мужчина на кухне смеётся,
Вибрируя тушею:
Иди же ко мне, моё солнце —
Немножко покушаем…
    МУЖЧИНА НА КУХНЕ ПРЕКРАСЕН!!!
1990
				

МАГНИТНЫЕ БУРИ

Крысы взорванного города

И было Слово, Слово было «прогноз» —
Журнал «Здоровье» не врал,
И ветер свыше порывами нёс
Геофизический шквал…
И был звонок, и консилиум знал
Единственно верный ход…

В небе манёвры — ни дождь, ни пляж,
Крыса сидит в тени.
Взорванный город уже не наш —
Забудем его огни.
Нам уже лучше, чем Тому,
Кто Нажимает «Пуск»…

Пробки долой — новый почин!
Не упусти свой шанс!
На горизонте не видно причин
Спрашивать день и час —
Пусть продолжается гала-парад,
Пока мы не скажем «СТОП!»

Бури молотят зубами в дверь —
Так ближе к двери кровать!
Полтергейст иль полуторагейст —
Нам на тебя плевать!
Наше спасенье в том, что мы
Научились считать до двух…
1990
				

ДУСЬКИН БЛЮЗ

Не уснуть на коленях, не сносить головы…
Так тепло отопленье, только трубы мертвы —
Не погладят по шёрстке, лишь урчат о своём.
Я на секции жёсткой, мы дуэтом поём:
    Что ж, попробуем доспать
    До завтра, чтоб опять
    Гордиться, что дожил…

Замурован в берлоге — непонятно, за что?
Рассуждая о Боге, я играюсь с хвостом.
Хвост со мною как память — куда я, туда он…
Трогать завтра усами — есть ли в этом резон?
    Нет, лучше уж доспать
    До завтра, чтоб опять
    Гордиться, что дожил…

Кто-то входит солидно, пальцем трогает шерсть…
Мои когти не видно, но они всё же есть —
Чтоб цепляться за мысли, от которых легко…
Вот и счастье (в том смысле, что несут молоко) —
    Ну что ж, попил чуток — и спать,
    Спать до завтра…
    Спать…
1989
				

ТИЛИ-БОМ

(для самых маленьких)

Тили-бом!
Тили-бом!
Загорелся кошкин дом!

Бежит курица с ведром,
Полным кошкиным добром.
Бежит Петя-петушок —
У него ещё мешок.

Сбоку яростная псина
Подливает керосина.
Подпирает козлик дверь —
Не открыть её теперь!

Поросята вместе с мамой
Под стеною роют яму,
Кирпичи толкают рылом,
Чтоб хозяйку завалило.

Всё пылает,
Всё горит,
Ну, а кошка спит…

Тили-бом…
Тили-бом…
Спи спокойно, кошкин дом…
1989
				

I. БАЛЛАДА О ТОРМОЗАХ

Тормоза, тормоза, вы скажите, куда вы?
Вы за жидкостью, да? — Так возьмите меня!
Тормоза, тормоза, где найти мне оправу
На больные глаза, не терпящие дня?

Где мне ваты купить на пробитые уши —
Обращённые вверх, недовольные всем?
Чем мне рот занимать — говорить или кушать?
Если кушать — то что?
Говорить — то зачем?

Я стою на мосту — молодой и суровый,
Наблюдаю сверха за прошествием лет.
Под сукном на листу, на бумаге гербовой
Резолюция: «Быть!»
Ниже подпись: Гамлет.

Плачьте, плачьте, друзья —
Пусть я буду оплачен,
Пусть я буду вспомнён в дни, что скоро грядят.
Если бред у меня — то, конечно, собачий,
Потому что кошки никогда не бредят.
1988
				

II. БАЛЛАДА О РУХНУВШЕЙ ПЛОТИНЕ

Итак, плотина рухнула, накрывши бригаду
Проходчиков туннеля через местный Ла-Манш,
И пузыри несли нам их прощальные взгляды
Со скрытою надеждой на грядущий реванш.
А рядом продолжались споры
Спецов со всех концов земли,
Потом бетонные опоры
На сувениры разнесли…

Спасатели соломинки кидали ретиво,
Но выдохлись и вышли покурить на балкон.
И хоронили найденных в жестянках от пива
Под чавканье банкета для заезжих персон.
И после бури было тихо —
Грачи и те заткнули рот,
И только голая чувиха
Гоняла стадо через брод —
Взад-вперёд…

Стоял у лужи пьяный участковый инспектор
В шелку и бриллиантах от фуражки до пят —
Он заносил в блокнот корректировку проекта,
А зам искал в округе подходящих ребят.
Они сползались, обсуждая,
Как им ужасно повезло,
А я, всё это наблюдая,
Себе приклеивал крыло…
1988
				

III. ВЕТЕР

В сердце моём ветер
Дует круглые сутки,
Тошно ему на кассете —
Какие уж тут шутки:
Ни перемен, ни движенья,
Только насквозь и мимо,
Высокое напряженье,
Кровь из-под острых льдинок —
    Wind in my heart,
    Wind in my mind,
    Dust in my head,
    Dust in my head…

Стал я за стену — тщетно,
Он пробивает стены,
Мчится потоком бледным
Отсюда к едрене фене,
А Феня сидит и плачет
Над томом бульварной прозы,
И зайчик седой скачет
В шубке из целлюлозы…
    Wind in my heart,
    Wind in my mind,
    Dust in my head —
    Throw it away…

Поцеловал бы в уши,
Да не даёт поясница,
И всё-таки это лучше,
Чем обещали в больнице.
Плюнул влево три раза —
Лев ничего не ответил,
Он догадался сразу,
Что это не я, а ветер —
    Тот, что в my heart,
    Тот, что в my mind,
    Тот, что в my head.
    Тот, что away…
1988
				

ДВЕРЬ В ЛЕТО

Меня побили камнями на детской площадке,
Я ушёл чуть живым, затерялся в чужом районе.
Но собаки нашли мой след и грызут за пятки —
Я устал считать, сколько суток идёт погоня.
    Я царапался в двери в поисках Двери В Лето,
    Где коты (если верить Хайнлайну) живут как дома,
    Но и там находили, орали и шли по следу —
    Параллельный мир оказался до боли знакомым…

Я не знаю, чем вызываю их злость —
Никому не мешал, всю жизнь починял свой примус…
Не ломал их игрушек, не отбирал их кость,
Не перебегал им путь, не целился в спину…
    Да я даже не знаю, что там — за Дверью В Лето:
    Может, это задрочка типа «Тома и Джерри»,
    Может, просто тупик, и в поисках смысла нету —
    Но должны же коты,
    Пёс возьми,
    Во что-нибудь верить…

    Я мечтаю о Лете под грустным осенним дождём,
    Спрятав свой хвост трубою за мусорный бак…
Ведь любой дурак знает —
Кошке нужен дом…
Хотя б уголок…
Просто укрытие
От злых детей
И собак…
осень 1992
				

КОММУНИКАЦИЯ

Солнечный зайчик издох на полу,
Врезавшись в воздух — дымный и грубый,
А под ступеньками в тёмном углу
Драные кошки мечтают стать шубой —
    Ухо за ухо!
    Хвост за хвост!
    Губы за губы — чтоб зацепилось! —
    Коммуникация сыгранных нот
    Вспоминает день, когда появилась.

Мы иногда открываем рот,
Но нужное слово забыто в шпаргалке…
По циферблату ногами вперёд
Едет машина — в колёсах по палке…
    Ухо за ухо!
    Хвост за хвост!
    Губы за губы — чтоб зацепилось,
    Чтобы коммуникация сыгранных нот
    Вспомнила день, когда появилась!

Если бы это была любовь,
Я не ждал бы услуг от «Аэрофлота» —
Так играй, мой котёнок, катай клубок
Из лап, хвостов и еще чего-то…
Лапы за лапы!
Хвост за хвост!
Губы за губы — чтоб зацепилось!
Это коммуникация сыгранных нот
Вспомнила день, когда появилась!
Ухо за ухо!
1991
				

КОТОВАСИЯ

Впусти меня в свой дом котом
По старому поверью —
Мне грустно в городе пустом,
Мне холодно за дверью.
Зачем одной переносить
Суровый вечер зимний?

Я обязуюсь приносить
Уют в большой корзине.
Я обязуюсь зажигать
Рождественские свечи,
Я обязуюсь укрывать
Шотландским пледом плечи,
Я обязуюсь целовать
Тебя, когда захочешь,
Я обязуюсь согревать
Твой трон в преддверье ночи.

По щучьему велению,
По моему хотению,
Впусти меня в свой дом котом —
Своей пушистой тенью.
Но не брани меня, когда
На крыше выпью пива,
И бант цветной сними с хвоста —
Коты и так красивы!
1991
				

КЕНГУРУ

Гиперпространство прошито дорожками —
Двигаю ручками, двигаю ножками,
Сумка отчаянно бьёт по бедру,
Напоминая, что я — кенгуру.
Реализуя желания скромные,
Я покрываю пространства огромные,
Чтобы погибнуть в неравной борьбе
И наконец-то вернуться к тебе.

Жертва устала и ждёт приношения,
Пиво холодное, как отношения —
Сделай иллюзию, сделай мираж,
Сделай моим сновиденьям гараж!
Самая чистая, самая нежная,
Брось моё тело в пески белоснежные —
Пусть растекается лужей большой
То, что они называют душой!

Вальсовой парой несёмся над пропастью,
Двигая облако левою лопастью,
Двигая облаком крыши домов,
Двигая крышами время само!
Но луч пробивается в стены некрополя —
Нужно зигзагами двигаться по полю.
Трудно расстаться с тобою поутру,
Но что же поделать? Я — кенгуру…
1991
				

ВЫГУЛИВАЯ ПСА

— Здравствуйте, кошечки! Чем вы заняты?
— Мы здесь живём, мы сдаём экзамены —
Можно ли выдержать полчаса,
Выгуливая пса?..

— В чём же здесь смысл и какая выгода?
— Смысла-то нет, да ведь нет и выбора…
Если не веришь, почувствуй сам,
Выгуливая пса…

— Чудище обло, стозевно и лаяй…
— Да, но в финале есть польза простая —
Все коты попадают на небеса,
Выгуливая пса…
1995
				

ЖЁСТКАЯ ПЕСНЯ

В жёсткое время на жёстком диване
Лежала тёплая мягкая кошка.
Она ожидала любви и ласки —
Такая была у неё работа.
Её хозяин был мягкой натурой,
Но заключённой в жёсткие рамки.
Он кутался в тёплые мягкие вещи,
Но был в синяках от жёсткого мира.
Он ненавидел жёсткие деньги,
Но добывал ради жёсткой пищи —
Да мало ли в мире жёстких вопросов,
Которые требуют жёстких решений?!

И так продолжалось всё жёсткое время —
Оно становилось всё жёстче и жёстче.
Он пытался выйти за рамки,
Но те становились всё жёстче и жёстче.
Он гладил кошку всё реже и реже,
И рука становилась всё жёстче и жёстче.
И, видно, поэтому не замечал он,
Что шерсть становится жёстче и жёстче.
Однажды он вернулся под вечер
Холодный и жёсткий, злой и усталый,
Сказал незаслуженно жёсткое слово,
А кошка залаяла — и убежала…

В жёсткое время на жёстком диване
Лежало холодное жёсткое тело.
Его разбудить могла только кошка,
Но кошки не любят,
Когда им жёстко…
1994
				

ABIGEIL

для К.

Ну и куда мне деваться теперь?
Здрасьте — спасибо!
Ты успеваешь раньше, чем смерть —
Где бы я ни был…
Где б я ни плавал, куда б ни летал,
Как бы ни падал,
Я прогонял тебя и проклинал —
Ты была рядом…

Двери погибли в неравном бою,
Выгорел чайник.
Ты перебила охрану мою
(правда, случайно…)
Лопнули лампочки, рухнул балкон,
Стены дымятся…
Тут-то и понял я, что окружён —
Нужно спасаться!

Я оторвусь, я поставлю заслон,
Выброшу ключик,
Замаскируюсь и стану, как Он —
Может, и лучше!
Лёгким дымком заберусь по трубе,
Солнечным нимбом…
Если воскресну, то сразу к тебе —
Где бы я ни был!..
1994–1995
				

КИНДБЕРГ

(энигма)

Гаснет фитиль.
Окончен безумный пир.
Рядом со мной спит неизвестный мир.
Может быть, ты любишь меня,
Может, желаешь смерти моей,
Может, ты — свет идущего дня,
Может, лишь эхо прожитых дней —
Кто знает…

Призраки дышат в ухо и ждут приказ —
Что тебе снится сделать со мной сейчас?
Может быть, ты сбросишь в кювет,
Когда на приборах давно за 100,
Может быть, ты откроешь Завет,
Которого нет даже в Книге с крестом —
Кто знает…

Мы входим в новое утро, как в новый дом…
Буду ли я хоть тенью в доме твоём?
Может быть, ты разрушишь мосты,
Чтобы под ними прошёл твой ковчег?
Может быть, ты — вовсе не ты,
А может, и я уже не человек —
Кто знает…
1991
				

KHARKOV TOWN

для АГ и СЧ

Родные уродцы квартир,
Коробки обуви от «Саламандры»,
Ждут, чтобы мы отдохнули
В их нехитром тепле…
А если мы не вернёмся
Ни завтра,
Ни послезавтра —
Зачем тогда нужен
Большой бетонный скелет?..
    Этот город умрёт…
    Не уезжай!

С чего начинается город?
С любого из постояльцев.
Пусть давно не жильцы,
Судьбы под хвост коту…
Говорят, нас два миллиона,
Но покажите мне пальцем —
С кем теперь Entre Nous,
С кем теперь Drink For Two?
    Этот город умрёт…
    Не уезжай!

Растворясь в последнем вагоне,
Бумажный кораблик утонет.
Постновогодний ветер
След заметёт и смолкнет.
Мышка уронит банку —
А никто не заметит…
Она будет звать и звать и звать,
Опустошая полки,
    А потом этот город умрёт…
    Не уезжай!

    Don’t go down,
    Don’t get out of town —
    Kharkov town…

Я, конечно, ещё продержусь,
Напевая, что всё обойдётся,
Набирая знакомый номер
И слушая длинный гудок…
Стены будут учить меня ждать —
Долго-долго-долго, сколько придётся…
Я не стена,
Я — Коча…
Я, наверно, уйду в уголок
    И во мне этот город умрёт…
    Не уезжай!
    Этот город уснёт и умрёт…
    Не уезжай!
Если ты никуда не уедешь,
Я никуда не уйду…
    Не уезжай!!!
Да, я знаю — так нужно и будет,
Но ворочаюсь в пьяном бреду:

НЕ УЕЗЖАЙ!!!
Этот город, считай, уже мёртв…
    So… goodbye.
1993
				

ENTRE NOUS

всем вуглускрам

Пульс на нуле, остановка дыхания —
Это бывает с людьми иногда…
Тёмный тоннель, грязный зал ожидания —
То ли вокзал, то ли зданье Суда…
    Лестница в Небо изрядно истоптана,
    Highway to Hell — постоянный час пик…
    Сколько же можно не чокаться стопками?
    Выпьем хоть раз за нас, старик!
Пусть не в седле, но пока ещё в кресле,
Срок не отмерен дежурным врачом…
Хочешь, спою тебе новую песню?
А если да,
То о чём?

Строчки да ноты — плохие товарищи:
Быстро стареют, болеют и мрут.
Наши блокноты похожи на кладбища,
Наши кассеты — последний приют.
    Память сотрётся и «Свема» осыплется —
    Старые песни сказали своё!
    Может, и лучше, что новых не пишется —
    Сказки — враньё, а без сказок — гнильё…
Сверим часы по сигналу из прошлого:
Стрелки застыли на времени «Ч» —
Времени вспомнить забытых и брошенных,
А если да,
То зачем?

Фраза «А помнишь?» — как флаг поколения.
Был уголок — вот и нет уголка…
Всё в Поднебесной подвержено тлению —
Песни и авторы. Ну а пока
    Мы входим в штопор — мы им открываемся.
    Строчки шампанским сползают на стол.
    Пальцы не гнутся, но всё же цепляются —
    Ваше здоровье, браток рок’н’ролл!!!
Тронем же струны, что тронуты плесенью,
Шторы задвинем — и к чёрту рассвет!
Может, взорвёмся сверхновой песней —
А если нет —
Значит, нет…
1993
				

ПУСТАЯ СЦЕНА

Моей душе гореть в Аду,
Моим грехам потерян счёт,
Я, как всегда, несу беду
Тому, кто ждёт…
Ты говоришь, и ты права.
Скажу тебе, что ты опять права —
Я стал жестоким и глухим —
К чему слова?

    Меня здесь нет уже давно —
    Я утонул в ячменной пене,
    По пьяни выпрыгнул в окно —
    Хотел взлететь,
    А стал пятном —
    Мокрым пятном на пустой сцене…

Поверь в Того, кто нас забыл,
Зови Того, кто нас давно забыл —
Боюсь, что Он уже не тот,
Кем раньше был…
Опять война стеклянных слёз,
Всю ночь война стеклянных мёртвых слёз —
Осколки утром подметут,
Йес, оф коз…

    Джерри Уотерз не бывал у нас,
    Однако, зря —
    Такие стены!
    В них можно биться много раз —
    Им хоть бы хны,
    А я сейчас —
    Только пятно на пустой сцене…

Ты веришь песням о любви,
Всё тем же старым песням о любви —
В них всё не так, да только я
Неисправим…
Я врал тебе так много лет
И буду врать ещё сто тысяч лет,
Но что поделать, если так
Чуть-чуть светлей?

    Здесь нету тихих уголков,
    И это правда,
    К сожаленью…
    Так не спускайся с облаков —
    Я не хочу,
    Чтоб ты была
    Просто пятном на пустой сцене,
    Ещё одним пятном на пустой сцене…
1991
				

ТРИ ЗА ТРИДЦАТЬ

Нет счастья, кроме водки,
Нет правды, кроме Смерти —
В моей застряли глотке
Две аксиомы эти.
Они делами правят,
Приходят в сновиденья,
Они меня заставят
Проклясть свой день рожденья…

Стареешь, как скотина,
Грустнеешь и звереешь,
Ушедшие картины —
Удавочкой на шею!
Последние три года
Считаются за тридцать,
У циферблата морда
Наёмного убийцы…

Влюбляешься от скуки
В свою же обречёнку,
Берёшь гитару в руки —
И лупишь по печёнкам!
Пока не лопнет память,
Смешав мечты и факты,
Пока хмельное пламя
Не разомкнёт контакты…

    Ты выпишешь мне визу,
    Подымешь край вуали —
    Прекрасная маркиза,
    Вы снова опоздали,
    Так получите строчки
    На тлеющем мольберте:
    Нет правды, кроме водки,
    Нет счастья, кроме Смерти…
1991
				

ВЗЛЁТНАЯ

Тебе станет легче, стоит отбросить сомненья,
Отпустить в бездонный полёт остатки тепла —
Выход окажется входом,
Гибель станет рожденьем,
Но это будут совсем другие дела:
Ты всё равно не уловишь связи этих событий,
Ты не узнаешь в лицо того, кем ты был,
Тебе предстоит сделать массу чудесных открытий —
Как любому, кто входит туда, где бывал много раз,
Но забыл…

Будешь ли яростным псом или ласковой кошкой?
Встретишь ли тех, кого хотел бы встречать?
Может быть, снова скука потянет к окошку,
Но, чтобы кончить, нужно как-то начать —
Так что вперёд, новому миру навстречу!
Город проспектами высветил взлётное «Т»,
И улыбается грустно Верховный Диспетчер —
Он-то уж видит Сущность во всей её полноте…
НА ВЗЛЁТ!!!
Тебе станет легче…
Может быть, станет легче…
Может быть…
1991
				

СТАНЦИЯ ЖЁЛТЫХ ЛИСТЬЕВ

Станция Жёлтых Листьев.
Вот и конец смешного пути.
Грубой малярной кистью
Крашу холсты прошлых картин —
Мне не нужны их краски.
Лишняя боль,
Лишняя память —
Зачем?
Толку от их подсказки!..

Лица кричат беззвучно.
Новый мазок — и нету лица…
Нет, мне не будет скучно
Вникнуть разок в роль мертвеца.
Не поминайте лихом!
Полный стакан выпейте в память о том,
Кто всегда пел тихо…

Станция Длинной Тени.
Мокрый перрон.
Поезд ушёл.
Нет никого на сцене.
Боже ты мой, как хорошо!!!
Посторонись, мгновенье!
Дай мне уйти.
Дай мне нарушить хоть раз
Закон сохраненья…
1991
				

P.S.

Спасибо вам:
Венки так вкусно пахли,
А доски гроба, впитывая капли
                    из ваших глаз,

Сгниют быстрей…
И я уйду в пространство,
Чтоб приходить к вам тихо по ночам…
Спасибо вам…
1989
				

АЛЬБОМ

Достойный труд для опущенных рук —
Песни мёртвого человека,
Но если случайно прервётся звук —
Не делай влажной верхнюю деку.
Просто бытовка пошла в поход,
И нечем и незачем отбиваться…
Достоевский с полки сказал: «Идиот!»
Понял.
Верю.
Иду сдаваться.

Одна пересадка — и вот ты в тепле,
И в отделении есть знакомый.
Мне всё равно — я давно на игле,
Пришпилен букашкой к листу альбома.
Усохшие крылья измяты детьми —
Могут при случае в школе похвастать…
А что же осталось от нас самих?
Пятно на сцене,
Строка на бумаге…
Не бойся, родная,
Это не кровь —
Просто красная паста.
25.04.1989
				

ЗА ДВЕРЬЮ В ЛЕТО

… И теперь я знаю, что там, за Дверью В Лето —
Это место для тех, кто выжил в зиму и осень.
Эти двери повсюду и в тоже время их нет,
Без замка, но зато с табличкой «Милости просим!»
Я нашел эти двери, когда собирался в Ад.
Мне помог в этом деле Его Величество Случай.
И с тех пор так и гуляю — туда и назад,
Потому что вечное Лето — это тоже скучно…
1995
				

ПЫЛЬ

Чистый лист — это страх.
Чистый лист — это месть:
Возьми, нарисуй в двух словах
Себя таким, как ты есть!
Стёр восьмой карандаш,
А на листе — ни следа…
Всё это не навсегда…
Это не навсегда…

Был человеком — «нет».
Стал человеком — «да».
Вчера — неплохой поэт.
Сегодня — герой труда.
И каждый вокруг — Иисус,
И каждый — суперзвезда,
Но это не навсегда…
Это не навсегда…

Ты заключён в кольцо:
Нет ни добра, ни зла.
Незачем красить лицо —
Легче бить зеркала…
Ты не сказал даже ей —
Ты знал: тебя не поймут.
Ты не сказал никому
И не скажешь уже никому…
Просто жестокий мир.
Просто закон толпы:
Если чума — пир!
Если уборка — пыль…
Пыль застилает лист —
Твой собственный лист, мудак!
Ты здесь не навсегда…
Не навсегда…

Ты — человек среды.
Стало быть, нынче среда…
Ты знаешь, ты видишь Точку Воды,
Но к ней не пройти сквозь бардак…
Жаль, что тебя здесь нет…
Видно, с тобой беда…
Это не навсегда…
Не навсегда…
Просто пыль…
Это не навсегда…
Пыль…
Пыль…
Октябрь-ноябрь 1995
				

ВЫХОД

Белые стены на месте.
Связаны интеркомом.
Кто-то пришил их к креслу
И назвал твоим домом.
Тварь без лица в халате
Выглядит больно знакомо —
Неужто ты вышел из комы?

Что здесь за день недели?
Что сегодня за праздник?
Оставайся в постели —
День, как обычно, красный…
Почта несёт повестки
И приветы от Центризбиркома:
Спасибо, что вышел из комы!

    Поздно.
    Уже слишком поздно.
    Постно.
    Всё слишком постно.
    Усталость —
    Всё, что осталось…
    Усталость…

Вырвись в простор земной,
Радуясь и скорбя.
Ляжешь на землю спиной —
И трава растёт сквозь тебя…
Смотришь в высокое небо —
А в нём ни знаменья, ни грома…
Зачем ты вышел из комы?..
1995–1996
				

ПЯТЫЙ УГОЛ

Доброе утро, последний герой!
Кофе, сигаретку — и снова в бой!
Смешная игра — тебе и карты в руки!
А вечером, глядя на красный закат,
Крутишь отснятую плёнку назад
И сходишь с ума от боли, стыда и скуки…
Ты хороший парень, ты честный кот,
Ты держишь хвост трубою и полным живот,
Но чем, пёс возьми, ты занят в часы досуга?
Острее, чем СПИД, безнадёжней, чем рак,
Твоё ощущенье, что что-то не так,
И ты ходишь кругами —
Ты ищешь свой пятый угол…

Будильник «Севани» — твой злейший враг —
Заряжает новую обойму «тик-так»,
Как будто играет главную роль в этой драме.
И сытая рожа полной Луны
Входит в окно продолженьем стены
Вместе с лаем собаки и комарами.
Да, вокруг стена, но она одна,
И можно вверх до неба
Или вниз до дна…
Выхода целых два — скажи мне, чем ты напуган?
Ты вспомнил старые песни, немного воскрес,
Чуть-чуть влюбился, но остался здесь —
В комнате с одной стеной
Искать свой пятый угол…

И вроде бы угол так просто найти,
Но ты не умеешь считать до пяти,
А там, где хоть что-то нашёл, отказали в аренде…
И всё слабей топоток твоих лап,
И три за тридцать — прошедший этап,
И дальше всё нарастает по экспоненте…
И всё-таки тридцать — не пятьдесят!
Не веришь? Спроси у десяти поросят,
Что пошли купаться в море, не взяв надувного круга…
Ещё будут и сцены, и дома, и столы,
А у них, как известно, бывают углы —
Может, среди них и найдётся
Твой пятый угол…
    Раз-два-три-четыре-пять,
    Вышел котик погулять…
1994–1995
				

ОАЗИС

старым друзьям

Двое старых бойцов
Шли по пустыне
В сильный мороз.
Ноги вязли в песке,
Ноги вязли в снегу,
Ноги вязли в трясине,
Каждый тяжести нёс…

Где же, где же ты, где,
Долгожданный оазис?
Долго идти…
Только груз вековой —
Капли из глаз,
Камни из пазух —
Оставляли в пути…

И когда над Землёй
Забрезжила кода —
«Здесь иль нигде!» —
Зачерпнули песка,
И напились песка,
И представили воду,
И остались в воде…
И проснулись в воде.

Это было давно.
Это было неправда.
Кто бы мог знать,
Кроме тех, кто прошёл
Весь этот путь
Долгий и странный,
Когда нечего ждать?..
Нечего ждать…
1995
				

ДЕВЯТЬ ЖИЗНЕЙ

Девять жизней у кота.
Много или мало?
Простота и пустота
С самого начала:
Грохот крыши, грязный бак,
Серый март в экстазе
И, конечно, тьма собак
В разных ипостасях…

Брось мечтать.
Мечты — облом.
Кошка не летает.
Жизнь проходит день за днём
В поисках минтая.
Голубь гадит с высоты
Птичьего помёта.
Чтобы не было беды,
Лапками работай…

Старость, бедность и цирроз.
Кошки разбежались.
Хвост трубою в лужу вмёрз.
Эк тебя прижало!
Ждёт питомца своего
Иисус распятый,
А в округе Рождество
И растут котята…

Тело новое кричит,
Выходя из лона.
Тело старое молчит,
Став травой зелёной.
Гости хлещут первачок
На весёлой тризне.
На хрена ж те, дурачок,
Целых девять жизней?..
30.11.1997
				

I. 42

Восемьдесят тысяч героинов,
Гении невидимого фронта,
Вышли на столетнюю войну.
В это время сонмы исполинов
Где-нибудь в районе Геллеспонта
Меряют телами глубину.
Ох, большая штука Мирозданье!
Сколько же в тебе различных комнат,
Не включая крышу и подвал!
Сосчитай все эти помещенья
И прибавь всех тех, кто их снимает —
Сколько будет?
Будет сорок два!

В двух колодах сто четыре карты
От тузов до двоек и шестёрок —
Что ни день друг друга бьют и бьют…
Игроки давно ушли по норам,
Дружно подсчитав висты и горы,
И пивко «Украинское» пьют.
Пургомёт нацелен в Мирозданье —
Цель большая, промахнуться трудно…
На стене начертаны слова:
«Помни только то, что раньше было.
Думай лишь о том, что будь что будет.
Улыбнись — и будет сорок два!»

Что за дело нам до оболочек —
Что во что за что мы превращаем?
Всё уже украдено до нас.
Буквы «i» останутся без точек —
Ну да ладно, первый раз прощаем…
Спать пора. Закройте третий глаз!
Пургомёт нацелен в Мирозданье.
В домике два друга — я и Шкипер,
Еле-еле держатся едва…
Помнят только то, что раньше было,
Думают о том, что будь что будет…
Что же будет?
Будет сорок два!
				

II. 43

Если в двадцать пять взошёл на сцену,
Если в тридцать три окончил школу,
Кто сказал, что это на века?
Это КВН для КаВэЭна,
Это рок’н’ролл для РАКЕНРОЛА,
Это просто грубая тоска!
Забродили яблоки и груши…
Я четвёртый год лежу в дровах…
Тут выходит на берег Катюша:
Ну и где же ваши сорок два?

Ты живёшь в несовершенном мире —
Этот мир насилья мы разрушим
И построим более другой,
Только нужно написать законы
О воде, о воздухе и суше
На заборе левою ногой!..
Собери Святые Книги вместе,
Рядом положи поэму Данте
И ещё стотомник Кастанеды,
И ещё немножко Ницш и Фрейдов,
И журнал «Мурзилка» № 9,
И ещё текстовку этой песни,
И Путеводитель для туристов,
Что ездят по Вселенной автостопом —
Прочитай внимательно и строго
Поперёк строки и между строчек,
Всё запомни, плюнь и разотри!
Помнишь, в детстве ты играл в «Конструктор»?
Отыщи в углах болты и гайки,
Сделай сам —
И будет сорок три!
1995–1996
				

ХОТ-ДОГ

Твой март вернулся.
Твой хвост оттаял.
Ты облизнулся.
Ты ждёшь минтая.
Что же послал тебе Бог?
Снова хот-дог!

Напрасно впился —
Заныли дёсны.
Ты отстранился,
Но было поздно…
Неизлечимый ожог —
Злобный хот-дог!

    Леди! Леди!
    Мне больно, однако…
    Леди! Леди!
    Уберите собаку!
    Я весь уж вышел.
    Я подыхаю.
    Леди не слышит.
    Леди глухая.
    В её руках поводок —
    С него сорвался хот-дог!

Дополз до кресла.
Свернул калачик,
Но гонг отметил
Начало матча:
В тихом углу — ты, дружок,
В красном — хот-дог!
Прощай, родной уголок —
Это хот-дог!
21.06.1998
				

ХОЗЯЙКА ЗЕЛЁНОЙ МИЛИ

— Как дела? Как жизнь?
— Ну, а жизнь ли это?
Если ты о земном,
Сам знаешь ответы:
Денег нет, дом-работа, сплошные нервы —
В общем, всё как положено
В части первой.

Как-то сдвинулся мир,
Изменились законы,
Лишь Зелёная Миля
Осталась зелёной,
И Хозяйка пушистой косой играет —
Смерть обыкновенная.
Часть вторая.

Пьют друзья горький чай,
И шутки их колки,
Телефоны кричат
О сознанье и долге.
Мой мозг фиксирует злобу,
Но плёнку стирает
Смерть обыкновенная,
Часть вторая.

    Я немного устал
    Создавать идеал
    И искать его в дамах из плоти и крови.
    Я с годами постиг —
    Это просто инстинкт —
    Тот, что мы из снобизма назвали Любовью…
    Пусть уж дамы простят,
    Но мне хватит котят,
    Раздирающих души создателям тела…
    Я останусь один,
    Но зато впереди —
    Красота, что, как Космос, не знает предела!..

Девять жизней прошло,
Хоть не все я помню…
Мне легко и светло.
Я почти что зомби.
Жду тебя лишь,
От страсти и водки сгорая,
Смерть обыкновенная,
Часть вторая…

Ты придёшь ко мне из-за Двери В Лето
В ослепительных искрах зелёного света,
И мы пойдём с тобою погуляем по Зелёной Миле…
Мы пойдём с тобою погуляем по Зелёной Миле…
Я люблю тебя. Пойдём гулять.
30.11.1997
				

ВКУС И ЦВЕТ

Скрипит кассета.
Веселье грустно.
Вкусы бесцветны.
Цветы безвкусны.
Страшно, когда вкус и цвет —
                     разницы нет…

Зелёной Милей —
Суббота черни…
Как через звёзды
Легко до терний…
Страшно, когда жизнь и смерть —
                     разницы нет…

И в самом деле,
Что мне за дело —
Что потонуло,
Что погорело,
Кем был я раньше
И кто теперь я,
Кто в телефоне
И кто за дверью,
С кем разделю я свой храм
Напополам:
Ужин и водку себе,
Завтрак врагам…
Кто из друзей на обед —
                     разницы нет…

Пью на рассвете —
Похоже, запил…
Не знать кассете,
Что в ней за запись:
Lady In Black,
Lady In Red
(или совсем никого) —
                    разницы нет…
Страшно…
13–21.06.1998
				

НЕГУМАНОИД

Я удаляюсь от людей —
Не стоит петь им песен.
Я удаляюсь от людей —
Их мир неинтересен.
Я удаляюсь от людей —
Я больше им не верю.
Я удаляюсь от людей —
Невелика потеря!
Я удаляюсь от людей…

Я удаляюсь от людей —
От них одни проблемы.
Я удаляюсь от людей —
Одни и те же схемы…
Я удаляюсь от людей,
Пускай они повсюду…
Я удаляюсь от людей.
Я видеть их не буду.
Я удаляюсь от людей…

Я удаляюсь от людей.
Я с каждым днём всё дальше.
Я удаляюсь от людей —
Как мог любить их раньше?
Я удаляюсь от людей —
Рюмашку на дорожку…
Я удаляюсь от людей,
Летя к созвездью Кошки…
Я удаляюсь от людей…

Я удаляюсь от людей.
Прощай, смешное стадо!
Я удаляюсь от людей —
Мне рамок их не надо!
Я удаляюсь от людей.
Я сжёг Пустую Сцену.
Я удаляюсь от людей.
Я — гражданин Вселенной.
Я удаляюсь от людей…
1995–21.06.1998
				

КАШТАНКА

(всем незаслуженно обиженным мною псам этого Города)

Вечный дождь.
И под ним я иду
Без шапки, хоть так нельзя…
Что-то природа имела в виду —
Я же ей не хозяин!
А дождь всё тот же…

Просто мне очень нужно домой —
В Питер, Харьков иль Ригу,
Где в стареньком баре сидит ангел мой
С Баневым и Квадригой,
И дождь всё тот же…

Я не успел ничего повидать,
А здесь устроили осень…
Lipton. London. Там чай ровно в пять,
А не без четверти восемь,
Но дождь — всё тот же…

Гадкие лебеди смылись на юг.
Нас обманули.
А мы всё выходим на -надцатый круг —
Кто в марте, а кто в июле…
Года, города, Зелёные Мили —
Это мы проходили…
А дождь всё тот же…

Вечный дождь.
И под ним мокнет зверь,
Слившийся со стеною.
Кто ты, бродяга?
Куда теперь?
Хочешь со мною?
Хочешь, прочту пару-тройку стихов —
Хокку иль танка?
Столяр и клоун уже готов —
(тебя не смутит восхваленье котов?) —
Вперёд, Тётка! (пардон!..)
Позвольте, Каштанка!
Есть у меня кое-что с собою —
Выпьем за всё живое!
    А Город всё тот же…
    А дождь всё тот же…
				

ЛУЖА

Однажды я упал в лужу.
В ней отражалось небо.
Так я попал наружу —
Я никогда там не был.
Сначала я испугался —
Чего же ты ожидала?
Потом привык и остался.
Просто жить.
Ждать сигнала.

Но световые годы
В чём-то длиннее наших…
Летящим куском породы
Был мой сигнал перехвачен.
Я упиваюсь вусмерть,
Хожу и падаю в лужи —
В них отражается небо,
Но небо внутри…
Я — снаружи…
1996
				

ПЬЯНЫЙ СПЛИН

А. Васильеву

			«Я всем предлагаю напиться
			По случаю этого дня…»
			А. В. Макаревич

Если тебе уже 3 за 30,
Но ещё не 42,
Друг, поскорей поспеши напиться —
Припомнишь мои слова…

Это тебе обойдётся позором,
Но на верхний этаж
Тебя вознесёт своим водным раствором
C2H5OH.

Люди растеряны, люди рассеянны —
Кто в героин, кто в пейотль,
Но! Неизбежно твоё воскресение
В каждом из тех, кто пьёт…

Все мы смеёмся заживо —
Слышен ли ангелам смех?
Пьём, словно все за каждого,
И дохнем —
Один за всех.
				

КОЛЫБЕЛЬНАЯ СЫНУ

Спи, сынишка!
Поздравляю —
Ты пришёл в прекрасный мир!
Как здесь выжить, я не знаю,
Если ты не командир…
Если не умеешь людям
На загривки наступать,
Толку всё равно не будет —
Лучше эту жизнь проспать…

Спи, Мишутка!
Ночь прекрасна.
Полнолуньем залит дом.
В этом мёртвом свете ясном
Я тебе признаюсь в том,
Что не дело для мужчины
Быть ни сильным, ни крутым —
Просто винтиком машины,
Из которой валит дым…

Здесь играются в войнушки,
Баксы, выборы и блуд,
Ну а папа взял чекушку
И затих в своём углу…
Запечатал окна-двери,
Песню глупую плетёт…
Я люблю тебя и верю —
Ты пойдёшь другим путём!..

Спи, котёнок!
Жизней много —
Это знает каждый кот.
Может, мама-недотрога
Папу нового найдёт…
Ты ещё не знаешь, кто ты —
Палец в рот, как леденец…
Спи,
Но не проспи все годы,
Как проспал их твой отец…
				

ВМЕСТО ЭПИЛОГА:

Все разойдутся,
И туман растает…
Погаснут погребальные костры…
Воскресну я
И лист каштана вставлю
В каштановые волосы сестры.
				

«Если сразу поломались...»

Если сразу поломались
Жизнь любовь душа и тело
Телевизор и будильник
Кран плита и унитаз —
Не пытайся догадаться
Что могло бы это значить
Есть в великом и могучем
Слово ёмкое «П…ц!»
				

«„Ты не рубишь!“, — сказало железо...»

«Ты не рубишь!», — сказало железо,
Отрубая поэту башку…
				

ДА ЗДРАВСТВУЕТ НОЧЬ!

День ушёл усталыми шагами,
Опустился наземь небосвод.
Мир большой, истоптанный ногами,
Отдыхает от своих забот:
Замерли улыбки на витринах,
Сумрачные улицы пусты,
И сияют на ночных картинах
Пятьдесят оттенков темноты.

Путь на свет закрыт, как крышка гроба.
Словно чья-то жизнь, потух фонарь.
Стон утих, уснули боль и злоба,
И до горизонта — тишина.
Что-нибудь увидеть очень сложно,
И в сплошной базальтовой глуши
Различить плохое невозможно —
Ночью все поступки хороши!

    Всё, что сделать не в силах днём,
    С ночью сделаешь ты вдвоём.
    Чёрный цвет — царь, все краски — прочь!
    Да здравствует ночь!
    Тянется миг миллионы лет,
    Миг очищенья от наших бед.
    Чёрный цвет — царь, все краски — прочь!
    Да здравствует ночь!

Этой ночью выжить очень трудно,
И под сенью тёмных облаков
Провода гудят, как будто струны
На гитарах тысячи столбов.
Новый день покажется мне адом.
Пусть продлится дольше этот сон!
Солнце, я прошу тебя — не надо
Покидать уютный горизонт!

    Если б, если б хватило сил —
    Я бы день запретил!
    Чёрный цвет — царь, все краски — прочь!
    Да здравствует ночь!
    Я во мглу смотреть не устал,
    Я от бессонницы чёрным стал.
    Чёрный цвет — царь, все краски — прочь!
    Да здравствует ночь!
1980
				

ПОДВОДНАЯ

Из тюрьмы городских квартир
Как порой душа наша рвётся
В этот странный подводный мир,
В тень глубин от палящего солнца.
В этот странный подводный мир
Из квартир…
Я хочу, чтоб сквозь кафель ванн
Воды мира нам влились в души,
Чтобы скрыл от нас океан
Стоны, боль и проклятья суши,
Чтоб мы были чисты всегда,
Как вода…

Наверху нас дела зовут —
К ним не хочется возвращаться,
И я маску с себя сорву,
Чтоб в глубинах навек остаться.
Может, там, на песчаном дне,
Я нужней…

Из тюрьмы городских квартир
Нас душа за собою манит
В бесконечный подводный мир,
В мир, где каждый свободным станет.
И экран, пусть цветной экран,
Не заменит своим сияньем
Океан, Мировой Океан,
Чувства бездны очарованье…
1980
				

ГОРОДСКОЙ РОМАНС

Слово моё летело к тебе
Там, где дома до небес,
И заблудилось в антеннах ТВ
И проводах АТС.
Стало игрушкой радиоволн,
Билось в бесчувственность стен,
И сотни старух переврали его,
Пока не забили совсем…

Город большой — я его не виню:
Здесь каждый запутаться б мог!
Трубку снимаю, снова звоню,
Слышу короткий гудок…
Но всё же, за чашечкой кофе в кафе
Или забившись в трамвай,
Или, случайно столкнувшись в толпе,
Встретятся наши слова…
1981
				

НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ КОШЕК

Лежит кошак.
Ни имени, ни отчества.
Протяжный вой растаял в пустоте.
Не оставляйте кошек в одиночестве.
Не оставляйте кошек в темноте.

По пыльным тротуарам хвост волочится.
Промокла шерсть и пусто в животе.
Не оставляйте кошек в одиночестве.
Не оставляйте кошек в темноте.

Ведь кошке просто ласки вашей хочется,
А вы спешите мимо в суете.
Не оставляйте кошек в одиночестве!
Не оставляйте кошек в темноте!
1981
				

ПСИХОТЕРАПИЯ

Так повелела природа сама —
Каждый по-своему сходит с ума.
Много на свете людей, и из них
Каждый по-своему псих.
Но, чтобы кого-нибудь психом назвать,
Нужно кого-то нормальным считать…
В мире безумия нету таких —
Каждый по-своему псих.

Кто-то какой-то идеей горит,
Кто-то что думает, то говорит,
Многие вечность меняют на миг —
Каждый по-своему псих.
И каждый, кто б ни был он — враг или друг,
Или открыто клянёт всё вокруг,
Иль ищет убежища в мыслях своих —
Каждый по-своему псих.

Так повелела природа сама,
Так что сходи, как хочешь, с ума —
Есть оправданье для мыслей твоих:
Ты не единственный псих…
1981
				

АЛИСА

Я ухожу из сказки.
Я закрываю дверь.
В ней ни добра, ни ласки
Мне не найти теперь.
В долгих поисках чуда
Я, видно, ходил без очков
И попал в Страну Дураков…

Там итальянским визгом
Захлёбывается маг
И от «Танцоров диско»
Женщины сходят с ума.
Признак хорошего тона —
Не носить своего лица.
И нет у страны конца…

Залитый серой краской,
Глотая тоску и пыль,
Я ухожу из сказки,
Имя которой — быль.
Мне остаётся только
Слушать музыку «Йес»
И чувствовать себя
Алисой в Стране Чудес…

Я ухожу из сказки,
Я всё, что хотел, сказал.
Залитый серой краской,
Я потерял глаза…

Я потерял глаза…

Я потерял глаза…
1984
				

I. «Ты устал. Тебе прилечь охота...»

Ты устал. Тебе прилечь охота.
Так ложись! Ложись скорей, мой друг!
Простыней крахмальная забота
Снимет с плеч усталость и недуг.

Погрузись в величие матраца —
В жизни, тебя ждущей впереди,
Незачем на друга опираться —
На подушку голову клади!

Жизни — беспощадной, хмурой, злобной —
Лучше лёжа выразить протест!
Ты готов? Устройся поудобней
И лежи, пока не надоест…
1980
				

II. «Дым столбом, и в окно не видны облака...»

Дым столбом, и в окно не видны облака.
Не осталось ни капли в стакане.
Спи, малыш, как бревно, протирая бока
На скрипучем пружинном диване…

Пусть же в гости к тебе прибегут чудеса —
Будут руки лизать, как собаки…
Пусть приснится тебе ровный путь в небеса,
Где не ставят дорожные знаки…

Из диванных глубин льются песни пружин —
Может, стерео. Может быть, квадро…
И уже сотни рук открывают сундук,
Где лежит долгожданное завтра…
1984
				

ХРУСТАЛЬ

Он жил в ожиданье чуда
В домике из стекла,
А в трёх миллиметрах отсюда
Горная речка текла,

И в речке из чистого кьянти
Сидели мои мужики
И пили, назло пропаганде,
Воду из той реки…

А он слышал только запах
И думал, что это лес
Являет лохматой лапой
Высокую волю небес…
1985
				

ВЕРА

(песня для БГ)

Ноты
Так похожи на соты —
Тара для хранения строк.
Буквы,
Что достали из брюк Вы,
Слились в акустический шок.
Годы
Меняют доходы,
Свищут в неприкрытом окне,
А моя Вера
С силой в доли ампера
Зябко прижалась к самой тёплой спине…

Растафари,
Одетые в сари —
Дети моего декабря.
О Боре
Все слова на заборе…
Боря, сорри — видно, это не зря!
Стоны,
Доносясь из «Протона»,
Снова говорят о весне,
А моя Вера —
Слепая химера —
Тянет мне руки в электрическом сне…

Донны
Весом около тонны
Страсти пробуждают во мне,
А моя Вера —
Дочка миллиардера —
Красит ресницы кистью Клода Моне…
1988
				

ПЕСНЯ ИЗ МУЛЬТФИЛЬМА «ХАРЬКОВСКИЕ МУЗЫКАНТЫ»

Ничего на свете лучше нету,
Чем курить большую сигарету
Под названьем «Раковые шейки»,
Сидя на покрашенной скамейке!

Наш костёр растопим волосами,
Наши стены разрисуем сами,
Выше крыши будут наши души
Плавать, околачивая груши!

Мы своё призванье не забудем:
Пили, пьём сейчас и дальше будем!
Наше слово позвонило делу
И забило стрелку у отдела…
1990
				

ДЕГРАДАЦИЯ ЛИЧНОСТИ

Деградация личности — по ступенечкам вниз…
На площадках милиция, на пролётах стриптиз,
На перилах удавочка, под удавочкой я —
Закрывается лавочка скобяная моя.

Проститутки и дворники совмещают соски,
А в квартирах затворники наблюдают в глазки.
Я бы так же поглядывал, только годы не те —
Больше глаз мне не радуют колебания тел.

Фаллос брошенный сморщился, как отжатый лимон.
Схорони его с почестью — мне так дорог был он!
На перилах удавочка, а в удавочке я —
До свидания, лапочка, дорогая моя…
1991
				

СЛОВО О СЛОВЕ

Эх, да пошло всё в задницу —
Символика, идол, тотем!
Я пытаюсь понять разницу
Между этим Словом и тем.

Передо мною История —
Вся у меня на руках.
Множество их. Которую —
Я не выбрал пока.

Быть поэтом — хреновое дело:
Пока цела голова,
Лезут в отверстия тела
Буквы, слоги, слова.

Ведь зарекался же — попусту!
Мне не позволят такого!
Струны, стакан — дочиста —
И скажу Ещё Одно Слово…
10 августа 2003